я хз чё курил аффтор))но улыбнуло..
(ОСТОРОЖНО МАТЫ!!!)
Пустой разговор за наполненной рюмкой.
Глаза, словно зори, красны.
Мы дети Нарзана, козлы, недоумки,
Вдобавок мертвецки пьяны.
Мы любим сидеть и почёсывать пузо,
Глядеть, как плывут без затей
Намёки прозрачные, словно медузы,
В бушующем море страстей.
* * *
Бредёт усталый пилигрим.
Часы, года, столетья, вечность…
Иной решит: “И хуй бы с ним!”,
Но это же бесчеловечность
И антигуманизм сплошной!
Мы в суть проблемы вникнем плотно.
Никто не скажет: “Хуй со мной!”,
Хотя других пошлёт охотно,
И все бегут, бегут, бегут…
Такие нравы в наше время…
Бегут и шлют, бегут и шлют,
Бегут и шлют, дурное семя!
И нету в жизни доброты,
Сочувствия и пониманья,
В плену душевной пустоты
Мы принимаем испытанья,
То на коленях, то парим,
То нехотя проходим мимо,
То… Кстати, как там пилигрим?
А, ладно. Хуй с ним, с пилигримом.
* * *
Волны морщин побежали по морю
Лба под воздействием ветра облома,
Лихо подставили, бросили: “Sorry!”
И удалились. До боли знакомо.
Между морщин одинокий белеет
Парус, а может, обычная перхоть…
Хочется, знаете ли, стать добрее,
Лучше и чище… Проще уехать,
Пусть и частично. Пусть едет лишь крыша.
Всё веселей, чем топтаться на месте,
Чем хохотать, анекдота не слыша,
Скушав на завтрак привычные двести.
* * *
Весна звала, дразнила, грела,
Купалась в солнце и дождях,
А ты почёсывала тело,
Вся в шлёпанцах и бигудях.
Июль. Кто на море, кто в горы
Давно уехали, а ты,
Зевая, мыла помидоры
Над грязной миской у плиты.
Печалью светлой, первозданной
Дышали в сентябре леса,
А ты попёрлась за сметаной
И торговалась полчаса.
Зима весь мир запорошила,
В узорах сказочных стекло…
Ты плохо мясо проварила,
И нас обоих пронесло.
Как нас наружу ни тянули,
Как ни манили нас извне –
Мы добровольно утонули
В быту и собственном говне.
* * *
Поздний вечер. Дождик моросящий.
Возвращаться ветрено и сыро.
Город сонный и ненастоящий.
Тихо в переулках и квартирах.
Девушка в загаженном подъезде
Добивает найденный окурок,
Вяло предлагает выпить вместе,
Вяло соглашаюсь, полудурок.
Девушку не назовёшь стыдливой,
Девушке давным-давно за двадцать…
Девушка, напившаяся пива,
Вяло предлагает поебаться…
Ну, а я отказываюсь вяло
(Уж такой я, извините, скромный),
И ползу домой, под одеяло,
Сплю и вижу Солнца шар огромный,
А под Солнцем у прохладной речки –
Много мест для разных индивидов,
И одно, заветное, местечко –
Место для детей и инвалидов.
* * *
Жить припеваючи в глыбе бетона
С видом на точно такие же глыбы,
Чай, сигареты, остаток батона,
Крупные планы и мелкие деньги,
Сон пополам с матерщиной соседей,
Криками пьяными в окнах открытых,
Пляшет на ухе семейство медведей
Под песнопенья певиц популярных.
Съев перед сном полтарелки пельменей,
Тускло ворочаться, день вспоминая,
Громко капризничать от несваренья,
Словно младенец, сожравший сардельку.
* * *
Жена даёт всем дядькам без разбора,
И, ни на что давно уж не надеясь,
Поддатый рогоносец, как троллейбус,
Ползёт домой по проводам забора.
Добравшись в ненавистное депо,
Найдёт в шкафу мужчину с голым задом,
Отвесит укоризненный шлепок
И наберёт “доставку водки на дом”.
Потом откроет рыбные консервы
И спросит, подозвав жену свою:
“Ну что, мужик, нужна такая стерва?
На, забирай, задаром отдаю!”.
Прогонит их на лестничную клетку
И будет пить, поскольку знает он:
Когда ты пьёшь помногу и нередко,
Тебя хранит твой ангел – Синий Слон.
* * *